В начале нынешнего года мы попытались восстановить историю становления одной из наших деревенек – Кукушек. Отклик был большой. Не смогли пройти мимо и ещё одного воспоминания бывшей жительницы – Александры Фёдоровны Стрельчук, в девичестве Ланшаковой, которая родилась в 1950 году.

Вот что вспоминает она о своём детстве.

Мама, Агафья Демьяновна, была родом из Кукушек. Большую часть своей трудовой деятельности она отдала местной школе, где сначала работала воспитателем при детском доме, в котором жили эвакуированные ленинградские дети, затем – секретарём, буфетчицей, почтальоном. Отец, Фёдор Алексеевич, был родом из большой семьи Алексея Ланшакова из Логов. Теперь из этой родовой ветви уже больше никого в живых не осталось.

Семья состояла из девяти человек – трёх взрослых и шестерых детей. В 1948 году родилась старшая Фаина, потом через каждые два года – Александра, Надежда, Виталий, Евдокия, Николай.

Родители всегда держали корову, овец, птицу, зимой рос поросёнок. Был большой огород. В его посадке, обработке, уборке принимали участие все домочадцы. Ухаживать и трудиться учила детей в основном бабушка Миропея Ефимовна Чудинова, так как мама всегда находилась на работе. Вся семья находилась под её неусыпным контролем. Она была великой труженицей – ткала половики, вязала кружева, скатерти и покрывала, носки и варежки, пекла пироги с черёмухой, маком, капустой...

Жили не богато и спокойно, быт самый простой. Дом был поделён на две комнаты, в каждой в два слоя лежали самотканые половики. Ткала их бабушка. Дети прекрасно знали весь процесс, название частей ткацкого станка, а вот со временем всё это подзабылось. Бабушка также всю свою жизнь пряла шерсть, где без помощи ребятишек ей было не обойтись – растеребить по волосинке да вычистить весь мусор. Это уже позднее появилась в деревне машина – шерстобитка. Радости детской предела не было – теперь вместо того чтобы часами сидеть над шерстью, можно лишний часок побегать на улице.

– А вот в Денисово летом не пропускались нами, молодёжью, ни одни танцы. В ту сторону всегда ходили за клубникой, смородиной и груздями. Лес был основным подспорьем деревенского питания местных семей. И так весь летний сезон – чуть свет, и мы уже топаем по денисовской дороге на промысел. Сначала это делали с бабушкой, потом с мамой, – рассказывает Александра Фёдоровна. – Во всех окрестных деревнях жили родственники, поэтому мы там бывали очень часто, причём ходили пешком. В Миролюбовой жили две сестры моей бабушки. Деревня тогда была большая, почти всех мы знали с подачи нашей бабушки. Дружили с местными ребятами, играли. С кем-то и по сей день связь поддерживаем. Мы, ребятня, всегда рядом со взрослыми, в основном с бабушками. И нам было здорово учиться у них жизни. Я не помню ни одной какой-нибудь ссоры между соседками, как-то все мирно уживались и общались. Мужички, конечно, немногие, пили ядрёную крепко, но народ их не осуждал.

Александра Фёдоровна говорит, что предки никогда не афишировали свою принадлежность к ветви староверов. Молились не в церкви, соблюдали заповеди и жили в мире:

– Все три моих бабушки относили себя к разным ветвям, и сейчас уже не вспомню, к каким точно. Молились они на божественные праздники в домах. Только вот бабушка Тиса приходила в Кукушки, а бабушка Катерина молилась в Одиной. Другой веры мы тогда не знали и ничего особенного в этом не видели.

Когда в гости приходила бабушка Феоктиста из Одиной, то ей всегда подавалась только «её посуда».

– Наша бабушка имела в доме тоже отдельную посуду, так как мы уже были «нехристи», по её словам, – лоб не крестили.

Помню попа местного. Семья у них была самая простая. Они были нашими соседями, работящими, семейными, и мы учились вместе с их детьми. Старики беспоповской веры особо тогда не выделялись, а вот родители на тот момент были уже атеистами.

Деревня наша была не очень большая и делилась на так называемые Протасы, Чигирим, Теребиловку, Малую улицу и Конюховку. Названий улиц в то время ещё не существовало.

Ферма в Кукушках стояла немаленькая, были свои крепкие зерносклады. Держал колхоз коров, работали молокозавод, мельницы.

– Одна из них сгорела, скорее всего, от молнии. Хорошо помню, как бежали всей деревней на пожар. Была и столовая, где кормили механизаторов во время уборки, приезжих водителей да солдат, которые помогали колхозу поднимать дома.

Вот так и трудился наш кукушкинский народ. Тунеядцев в то время просто не было. Колхозное правление располагалось здесь же, сельский совет, почта, два магазина. Везде требовались рабочие руки. Был даже магазинчик, где продавали керосин. Электричество в деревне появилось поздно, и такая это была радость, ведь всю домашнюю работу ранее приходилось выполнять при лампе.

А если оставалось время на отдых, то это обязательно был местный клуб, кино, концерты силами учителей и школьников. Интересными были новогодние мероприятия. Летом же после рабочего дня все были у себя на огородах, на покосах, на заготовке дров. Дело находилось для каждого – от мала до велика. Говорили: «День год кормит». А ребятня всё равно вырывались – накупаться в речке, наловить пескарей и сварить на берегу ухи, да и просто поиграть.

– Долгое время, почти 17 лет, я жила на Ямале. Вот там, в тайге, я собирала бруснику, морошку, голубику и белые грибы. Это была сказка, несмотря на гнус и комаров. И всегда вспоминала наши Кукушки, сравнивала, тосковала. Сейчас живём на два дома – в Тюмени и Ставрополье. Малая родина всегда манит, приезжаем сюда каждый год. Ведь здесь остались братья, сестра, дочка и четверо внуков, – признаётся Александра Фёдоровна.